Приводим некоторые цитаты из интервью.

— Вы получили «Оскар» в 1995 году. И про «Глобус» сказали: «Премия, престижная в свое время». А сейчас?

— К сожалению, сейчас на второй, третий, пятый план уходит качество фильмов, и поиски смыслов, и глубина поднятых вопросов, и качество ответов на эти вопросы.

Общая тенденция, по которой развивается «цивилизованный» мир, диктует те критерии, по которым оценивается художественное произведение. Когда банан, приклеенный скотчем к фанере, выдается за художественное открытие и продается за $1,5 млн, обсуждать Сурикова или Рембрандта нет смысла. К сожалению, этой участи не минули ни кинематограф, ни театр.

— Но, на ваш взгляд, каковы шансы российского актера сегодня быть выдвинутым на «Оскар»?

— Это может быть просто политика. А почему бы не сыграть в объективность, а почему бы не поиграть в то, что искусство отделено от политики, а почему бы не привлечь на нашу сторону талантливого человека, который говорит по-русски и является российским гражданином? Очень много составляющих может быть. Но это, конечно же, не исключает качества работы актера, его таланта, но с определенного момента я не верю в искренность улыбок, слишком часто я обжигался на этой видимой доброжелательности, за которой нет ничего, кроме соблюдения определенных правил. И если ты вопрос «how are you?» примешь как искреннее желание человека узнать про твою жизнь и начнешь ему рассказывать о своих проблемах — семейных, творческих или со здоровьем, он тебя выслушает, но — можешь быть уверен — с таким вопросом больше к тебе не подойдет. Ты для него — невоспитанный человек.

С другой стороны, если ты честно сделал свою работу и тебя за это наградили, то какая, в конце концов, разница, что про тебя они потом будут думать. Другой разговор — что ты сам про себя будешь думать.

— Не верите в искренность? 

— В чью? В искренность «Белых касок», Минских соглашений, после подписания которых на другой день совершается государственный переворот, в обещание НАТО не приближаться к нашим границам, в обвинение в оккупации Крыма после оглушительного референдума и в то же время без всякого референдума захвата Голанских высот израильскими войсками, в обещание Байдена не отмазывать преступника сына, в клятву Трампа закончить войну с Украиной в 24 часа? Тотальная ложь и двуличие правит «цивилизованным» миром. И зародилась эта ложь не вчера и не год назад, и даже не 100 лет назад.

Как и все остальное в мире греха, ложь — это порождение глобальной зависти, потому что даже Спасителя распяли из зависти: «Почему ты можешь, а мы нет»

А по отношению к нам эта зависть связана с тем, что «почему у вас это все есть, а у нас нет». Не дает им покоя осознание того, что завоеванные нашими предками несметные богатства принадлежат не им. Недаром бывшему госсекретарю США Мадлен Олбрайт приписывают фразу о том, что несправедливо, что Сибирь принадлежит одной России. А если даже она этого не говорила, то актуальность этого замаха от этого не теряется. И оцениваются эти богатства специалистами ни много ни мало в $72 трлн. Бóльших сокровищ нет ни у кого.

И поэтому ни идеология, ни коммунизм, ни большевики, ни «авторитарное правление» волнуют наших — как мы их ошибочно называем — партнеров, а именно эти богатства, завоеванные жизнями наших предков. А теперь ответьте себе сами на такой вопрос — если вы все это знаете, вы поверите в доброжелательную улыбку и искренний интерес узнать, как вы живете?

— Кстати, о словах и поступках. Вы давали совет уехавшим из РФ после начала СВО и желающим вернуться в страну. Говорили, что им необходимо доказать свою ценность для России. Но как? Что им нужно сделать, на ваш взгляд?

— Мне очень понравилось словосочетание, сказанное нашим президентом, — «внутренний суверенитет», это же очень глубинная вещь: во что ты веришь, на какие компромиссы с самим собой ты можешь пойти, осознаешь ли ты эти понятия «греха и стыда», как говорил мой двоюродный дед историк Дмитрий Кончаловский. Где тот порог, до которого ты можешь дойти, а переступить через него — нет. Ведь это должно быть стыдно — не замечать 10 лет, как истребляли мирных жителей Донбасса, а потом, опасаясь потерять заработок, заехать на полдня в Донецк или посетить госпиталь. Это же не соединяется —  голая вечеринка с бронежилетом, понимаете?

Я знаю людей, вспыхнувших протестом 24 февраля 2022 года, сразу же после начала специальной военной операции, и со временем понявших, осознавших, что произошло, которые изменили в себе полюс отношения к этому: не из страха потерять благорасположение сильных мира сего, а из понимания и сострадания к тем, кто испытывал на себе неизжитую бандеровскую ненависть

Что же касается других, уехавших — это же не те люди, отправленные из Советской России на так называемом философском пароходе, лишенные родины, потому что не приняли новой власти, и власть эта без колебания их лишила бы жизни, если бы не так велики были имена и их значение в мировой культуре. Они физически потеряли родину, но не потеряли ее духовно, а наоборот — вся их дальнейшая жизнь и все творчество вне зависимости от того, зарабатывали ли они деньги, работая таксистами или посудомойками, память о России, любовь к ней — никогда не покидала их. Они создали величайшую эмигрантскую культуру. Всю построенную на любви к тому, что они потеряли.

Чем наполнена жизнь уехавших сегодня, не изгнанных, а бежавших? Много ли любви к чему бы то ни было в том, что они сейчас делают. Нет смысла это разбирать. Но на ненависти нельзя построить ничего. Даже в Великой войне мы победили не из-за ненависти к немцам, а из-за любви к своей стране, к Родине. И именно поэтому полевые кухни Красной армии в разрушенном Берлине кормили жителей этого города.

А сегодня предпринимают гигантские усилия для того, чтобы запретить Ленкому приехать на гастроли в Израиль, как это сделал беглый Анатолий Вайсман, известный как Белый. Чего он добился? Того, что его новые соотечественники не получили возможности насладиться великой русской актерской школой? И такие люди достойны того мира, в который они сейчас приехали, потому что во времена первой эмиграции Нобелевскую премию по литературе получал Иван Бунин за «Темные аллеи» и «Жизнь Арсеньева», пропитанные любовью к России, а сегодня эту премию получает Светлана Алексиевич — за ненависть к ней.

Ты меня спрашиваешь о необходимости доказать этим людям свою ценность для России, скажи мне, какую ценность кто-либо может иметь для России, если Россия не имеет никакой ценности для них.

И опять прав Достоевский: там, где Бога нет, — все дозволено. Время ПЕРЕМЕН становится временем ПОДМЕН, и мужество человечества заключается в понимании этого и осознанном этому сопротивлении. И как это ни пафосно будет звучать, в этом смысле еще не ослепленный мороком глобализма мир с надеждой смотрит именно на Россию, а для нас самое главное, чтобы и нас никогда не покидала эта надежда.

Полный текст интервью читайте здесь